Петер Карл Фаберже (30 мая 1846 - 24 сентября 1920, Лозанна) родился в России в Санкт-Петербурге, российский немец по происхождению. Его отец — Густав Фаберже, происходил из немецкой семьи французских корней и был родом из Эстонии, а его мать — Шарлотта Юнгштедт, была дочерью датского художника. В 1842 году Фаберже-старший основал ювелирную фирму в Санкт-Петербурге.
Густав Фаберже с супругой
Шарлоттой Юнгштедт.
В 1882 году на Всероссийской художественно-промышленной выставке в Москве изделия его фирмы привлекли внимание императора Александра III. Петер Карл получил покровительство царской семьи и звание «ювелира Его Императорского Величества и ювелира Императорского Эрмитажа».
Магазин Фаберже на Большой Морской, 24.
В 1900 г. ювелир Карл Фаберже обзавёлся дачей в Левашове, недалеко от Осиновой Рощи. Дом усадебной архитектуры конца XIX в. - в виде английского коттеджа - был построен по проекту арх. Карла Шмидта. В 1907 Карл Густович подарил усадьбу своему второму сыну, Агафону Фаберже. В том же году Агафон приступил к её перестройке, которой руководил Иван Гальнбек, работавший в фирме Фаберже художником. Обновлённый 2-этажный дом в стиле модерн был полностью закончен в 1908 г.
Агафон Фаберже на крыльце своей усадьбы в Левашово.
Современники называли эту дачу «малым Эрмитажем», ибо в ней находились два совершенно уникальных собрания - драгоценных камней и марок (311 447 экземпляров). А украшали её антикварная мебель, старинные ковры и гобелены, фарфор и бронза, гравюры, иконы, миниатюры, скульптурами именитых мастеров.
Февральская революция 1917 года особых хлопот Агафону Карловичу не принесла, а вот октябрьский переворот... Первой ласточкой был донос, поступивший в Петроградское ЧК в апреле 1918-го. Якобы Фаберже похитил из Зимнего дворца мебель и другое царское имущество. Пришлось доказывать, что старинные комоды и бюро, китайские и японские вазы, часы и канделябры были куплены у графа Бенкендорфа, квартировавшего в Зимнем дворце, и вывезены с разрешения дворцового коменданта ещё в начале сентября 1917 г.
Агафон Фаберже с супругой Марией Алексеевной
После убийства председателя Петроградского ЧК товарища Урицкого из колыбели трёх революций во все райсовдепы полетели телеграммы с распоряжением выступить единым фронтом против буржуазии. Реакция местных властей последовала немедленно.
18 сентября 1918 Левашовский военный комиссар Петухов со своим помощником Новиковым и военинструктором Рудольфом Кохом на даче Агафона Фаберже производят троекратный обыск.
Агафон тайно переправляет в Финляндию жену и пятерых сыновей. Сам же остаётся в Петрограде в надежде отправить за границу наиболее ценную часть своей коллекции, спрятанную в тайнике на даче. Однако уже через полгода по новому доносу Агафона арестовывают по обвинению в спекуляции. Ему ставят в вину, что, устраивая в голодном Петрограде сытные завтраки для писателя Максима Горького и наркома Луначарского, он пытался продать им драгоценности по завышенной цене.
Карл Фаберже с супругой в Висбадене 1918г.
Вскоре после ареста ювелира до сотрудников Эрмитажа доходит весть о плачевной судьбе его дачи. Из докладной записки сотрудника отдела охраны памятников и старины Наталии Бараш от 3 июня1919: «31-го минувшего мая в исполнении возложенного на меня поручения я осмотрела совместно с председателем Левашовского исполкома дом Фаберже, находящийся на Дибунском шоссе, об угрожающем положении которого в смысле опасности быть разграбленным получены сведения Эрмитажем.
К сожалению, опасения Эрмитажа оказались давно запоздалыми, так как внутренности этого прекрасного дома представляют из себя картину полного разрушения и дикого вандализма. Всё положительно разграблено, печати все сорваны, всё выворочено, сломано, на части оставшейся мебели срезаны материя и кожа. Словом, охранять там больше нечего. В течение последних месяцев через дом прошло более двух тысяч красноармейцев, имевших в доме временную стоянку…».
О былом убранстве дачи Фаберже теперь можно узнать лишь из архивных документов Левашовского исполкома. Когда 18 сентября 1919г. особняк подвергся очередному и уже более квалифицированному обыску, сотрудник отдела по охране, учёту и регистрации памятников искусства и старины Б.Н. Молас отметил в докладной записке: «трудно себе представить, до какой степени жившей на даче Фаберже воинской частью была изуродована и покалечена вся без исключения богатая и высокохудожественная обстановка. Все картины проткнуты штыками; вся обивка с мебели сорвана; все инкрустированные и мозаичные столы и в особенности многочисленные стилевые (Людовик XVI), комоды, шкафы, шифоньеры и бюро исковерканы; все книги ободраны, то есть без переплётов и иллюстраций, а большинство разодрано на кусочки».
Тогда «кладоискатели» обнаружили за перегородкой изолированную комнату. В присутствии представителей райкома партии и Петроградского укрепрайона она была вскрыта. В ней оказалось большое количество драгоценных камней, медалей, ваз и картин. Позже в дом явились представители комитета обороны и изъяли ценности без составления акта и без описи. Все вещи были уложены в 10 ящиков и увезены на автобусе. Сверх этого было взято две картины и большая книга-альбом в железном переплёте. В числе увезённых предметов - огромная коллекция почтовых марок и свыше 1700 драгоценных камней разных размеров.
После революции Карл Фаберже сбежал в Великобританию, трое его сыновей осели в Европе. И только Агафон остался в Петрограде. Позднее он был арестован. Известно, что его трижды водили на расстрел, но каждый раз в последний момент оставляли в живых - ведь только Агафон мог рассказать, где спрятаны сокровища. Доподлинно известно, что все члены семьи Фаберже покинули Россию, не взяв с собой практически ничего - Карл, как и его сыновья, в Европе практически нищенствовали.
В итоге Агафон таки "раскололся" - на даче Фаберже, в одной из стен, большевики нашли встроенный сейф с сокровищами. Часть драгоценностей была найдена в бывшей квартире Карла Фаберже на Большой Морской улице. Историки сходятся в едином мнении - это лишь малая толика состояния Фаберже. Где находится остальное - сейчас практически невозможно выяснить доподлинно - архив семьи, как известно, был почти полностью уничтожен.
Согласно легенде, существует три места, где до сих пор хранятся сокровища Фаберже. Первое из них находится на территории современной Латвии. По преданию, там спрятал клад бывший бухгалтер фирмы Фаберже Отто Бауэр. Масса легенд до сих пор рассказывают о втором - оно где-то на финской границе - говорят, что именно там, под неким "приметным деревом" драгоценности зарыла супруга Агафона Карловича. Границу с тех пор переносили не раз и не два, а уж "приметных деревьев" в ее окрестностях - сколько угодно.
А третье место - это как раз и есть дача Фаберже в Левашово. Многие исследователи уверены, что, помимо найденного в потайном сейфе, там есть еще один клад. Недаром, любимая поговорка семьи Фаберже звучала так: "Не стоит хранить все яйца в одной корзине".
Судьба изъятых художественных ценностей до сих пор неизвестна. Вероятно, эта коллекция вошла в состав «алмазного фонда Политбюро», созданного в том же 1919 году на случай свержения советской власти. Известно, например, что у Якова Свердлова дома и на работе хранилась часть этого «фонда» в виде отборных бриллиантов.
Когда страсти по драгоценностям утихли, на бывшей даче Фаберже разместился дом отдыха для работников НКВД. В годы Великой Отечественной войны здесь действовал госпиталь; затем вплоть до 1991 года - оздоровительный детский сад №2021/92. Тогда планировку особняка несколько изменили. Большие парадные и танцевальные залы совсем не подходили для работы такого учреждения. Тогда же по дому водили экскурсии, которые затем прекратили из-за угрозы обрушений. В конюшне и каретной при доме Фаберже работала автомастерская, позже сгоревшая.
Ныне дача Фаберже - один из уникальнейших памятников усадебной архитектуры XIX века, памятник федерального значения - на грани обрушения.
От былой роскоши сохранились мраморная лестница с
дубовыми перилами
внутри огромного здания.
В левом крыле дома была обустроена оранжерея. По свидетельствам современников Агафона Фаберже, это был дивной красоты зимний сад. Сегодня левое крыло здания представляет собой печальное зрелище - потолок обрушился, под ногами хрустят обломки лепнины.
И каким-то чудом уцелевшая в одной из комнат изразцовая печь.
Вечерами Агафона Карловича навещали друзья - накрывался стол, растапливался камин. Изразцовая печь с росписью ручной работы сохранилась и по сей день. Правда, не в целости и сохранности - в поисках сокровищ кладоискатели поломали все печи и камины в доме.
Каретная, конюшня, гараж, ледник, 2-этажный корпус для прислуги - всё это нуждается в скорейшей реставрации.
Парк при даче был когда-то образцом ландшафтного дизайна. Там еще сохранились «зеленые часы» высаженные по кругу ели с символично умирающим дубом в центре.
Судьба же владельца дачи всё-таки сложилась относительно благополучно. В 1920-х годах Агафон Фаберже вынужден был сотрудничать с большевиками, для которых по иронии судьбы он оценивал художественные ценности, в том числе и ювелирные украшения. Вместе с тем он беспрестанно готовился к побегу за границу.
Через сотрудников Генерального консульства Финляндии в Ленинграде он сумел переправить часть своего имущества и коллекцию марок в Хельсинки. А в 1927 году по льду перешёл Финский залив.
Агафон Фаберже прожил в Финляндии 24 года и умер в 1951 году.
На его могиле на православном кладбище в Хельсинки установлен памятник из чёрного камня: большое пасхальное яйцо венчает вензель с двуглавым орлом из бронзы - знак поставщика царского двора.
Дом стоит заброшенным. А сегодня разрушается такими темпами, что изменения кирпичной кладки и наклона стен можно наблюдать каждый день. В 2007 году дача Фаберже была передана Горному институту.
Сохранившаяся в хорошем состоянии лепнина.
Потолок над лестницей со стеклянной крышей.
Зал с камином и внутренним балконом.
Что же касается кладов, которые до сих пор усиленно ищут на даче Фаберже, скорее всего их нашли еще в 1920-х гг. В своё время сын Карла Фаберже Евгений, писал, что «на даче роют». Но в те времена о таких находках не сообщалось.
Сейф размером 2*2 метра с двойной дверью, одна в виде решетки.
Впрочем, известно, что в 1990-х годах в Москве клад Фаберже и в самом деле нашли. Он был спрятан в доме одного из бывших директоров московского филиала фирмы. В жестяной коробочке из-под конфет, замурованной в стену, оказались 17 ценнейших ювелирных изделий из золота и драгоценных камней
Был колокольный мастер Иван Ферстер. Служил он в Петропавловском соборе , был принят на службу в Россию по личному указанию Петра I. Дом Ферстера сгорел при пожаре в 1736 году.
После пожара Ферстер долго не мог построить новый дом. На участке в 1740-х годах имелся лишь фундамент. После смерти Ферстера имение принадлежало его сыну, унаследовавшему профессию отца. При нём дом был наконец-то построен. В 1749 году он принадлежал уже портному мастеру Мартыну Крыгеру, при котором здесь велось торговля картинами. Тогда же дом выставлялся на аукцион но продан не был. В 1755 году участок приобрёл обер-секретарь Сената Александр Иванович Глебов, который тогда же женился на владелице дома № по Большой Морской улице Марии Симоновне Чоглоковой. Спустя полтора месяца она умерла, в память о ней в доме №24 устроили домовую церковь равноапостольной Марии Магдалины.
В 1760 году участок принадлежал переводчику поручику Францу Вернезоберу. Затем - советнице Марье Ивановне Крузе, которая в 1764 году продала его фабриканту галантерейных вещей (ювелиру) Жану Пьеру Адору. В 1774 году здесь работала ювелирная фабрика. Её совладельцем, вероятно, был ювелир Луи-Давид Дюваль, проживавший, по всей видимости, здесь же. В 1782-1884 годах участок принадлежал золотых дел мастеру Адору, вероятно сыну Жана Пьера. Его звали Иваном Ивановичем. Работы Адора и Дюваля ныне хранятся в Особой кладовой Эрмитажа.
К 1797 году дом №24 был трёхэтажным, справа от него находились ворота. В 1800-х годах им владела вдова Адора Анна Абрамовна. В 1822 годах - ювелир Дюваль, один из сыновей или внуков Луи Давида. В 1836 году зданием распоряжалась госпожа Адамс, при которой была увеличена высота третьего этажа.
В 1830-х годах здесь работала книжная лавка Луки Диксона, чрезвычайно популярная у петербуржцев. Ей пользовался А. С. Пушкин. В 1837 году в доме №24 жил родственник М. Ю. Лермонтова Александр Васильевич Хвостов, служивший в Азиатском департаменте Министерства иностранных дел.
Некоторое время участком владел купец Фейгель. В 1840-х годах - купчиха Анна Ивановна Поцелуева, владелица многих петербургских домов. С 1850 по 1898 год участок принадлежал семье Золотовых. Сначала - надворному советнику Павлу Сергеевичу, затем ротмистру гвардии Владимиру Павловичу. Для П. С. Золотова дом перестраивал архитектор П. Жако.
В 1898 году за 407 000 рублей участок приобрёл санкт-петербургский потомственный почётный гражданин, купец 2-й гильдии Карл Фаберже. В то время Карл Фаберже был оценщиком и поставщиком императорского двора. В 1899-1900 годах располагающееся здесь здание было полностью перестроено по проекту Карла Карловича Шмидта, двоюродного племянника Фаберже. Нижний этаж был предназначен для торгового зала. Отделку фасада осуществила фирма "Кос и Дюрр". Фасад отделан одной породой красного гангутского гранита. Камень обработан разными приёмами, что создаёт впечатление многообразия форм отделки.
Фирме Фаберже дом №24 принадлежал до 1917 года. Кроме торгового зала здесь располагались бухгалтерия, студия дизайнеров и скульпторов, собрание моделей, мастерские. В верхнем этаже находилась 15-комнатная квартира хозяев. По словам Е. Фаберже:
"... особенно хороши были... рабочая комната и кабинет, обшитые дубовыми панелями; самой интересной и роскошной была библиотека высотою в два этажа, изящным был будуар" жены Карла Фаберже Августы Богдановны [Цит по: 1, с. 141].
В доме Фаберже был оборудован уникальный сейф, который находился под током и поднимался на ночь на второй этаж. Это не помешало его ограбить в 1918 году.
В настоящее время в доме №24 продолжает работать ювелирный магазин, который принадлежит совсем другим хозяевам. В торговом зале сохраняются старые дубовые прилавки.
Представляем вашему вниманию историю легендарного ювелирного Дома, внесшего в историю России по-настоящему драгоценный вклад.
Давным-давно, когда Советский Союз еще и не думал разваливаться, кому-то пришло в голову собрать роскошное подарочное издание, посвященное необычным и драгоценным предметам, принадлежавшим царской семье. В нарядную картонную коробочку втискивались пять тоненьких книжек, напечатанных на отличной тяжелой финской «меловке». Там были «Кареты и экипажи» с обитым парчой детским возком Петра I и «зимним поездом» Екатерины II, ткани — вышитая золотыми и серебряными нитями и жемчугом парча церковных облачений, часы включая уникальный образец деревянных часов, оружие... и изделия Фаберже.
Тираж «пошел под нож», так и не дойдя до магазинов — из-за изобилия царских портретов как раз в книжечке «Фаберже». Ну сами посудите, как такое можно выпускать в мир, когда стандартное описание изделия звучало как: «Украшено миниатюрами — 7 портретов членов царской семьи и 9 сцен царствования, включая коронацию»...
Хотя какое-то количество работники полиграф-комбината, на котором книги печатали, все-таки растащили по домам...
Но в целом фамилия Фаберже в СССР вовсе не была под запретом, потому что цари царями, а престиж престижем. За сохранившиеся работы этой мастерской на европейских аукционах готовы были платить огромные деньги — и Россия имела полное право гордиться успехом «своего» придворного ювелира.
Кем же был этот мастер, фамилия которого у нас прочно ассоциируется со словом «яйцо»?
Как мы можем догадаться, он был французом, и, если верить архивам (а отчего и не верить), семья сначала носила фамилию «Фаври», затем «Фабри», потом «Фабьер», пока в 1825 году не остановилась на привычном нам «Фаберже». Родную Пикардию семья покинула еще под старым именем, в 1658 году, — Фаври были гугенотами, и в какой-то момент католическая Франция стала для них слишком неуютной.
Прежде чем «обрусеть», семья «онеметчилась»: в 1800 году ремесленник Пьер Фаври поселился в Ливонии. Здесь в 1814 году и родился его сын Густав — уже под фамилией «Фаберже». Где-то около 1830 года юный Густав приехал в Санкт- Петербург обучаться ювелирному делу. Совершенно точно известно, что в 1841 году он получил звание мастера, а всего год спустя у него был магазин Faberge на Большой Морской улице, в двух шагах от Невского проспекта. Продавались там, впрочем, не столько украшения, сколько драгоценные безделушки для интерьера, — что не странно, ведь обучался он у Андреаса Шпигеля, специализировавшегося на золотых шкатулках.
Увидеть его оригинальные работы мы не можем, но, судя по недавно найденным эскизам, не слишком много и теряем: его стиль был близок таким популярным тогда французским ювелирам, как Кулон, Массен и братья Массе, а изделия — вполне качественные — не выбивались из общего ряда.
Но в 1846 году на свет наконец-то появился Фаберже, который нам интересен, — Петер Карл Фаберже, будущий «тот самый».
Он получил неплохое образование: начальное — в Петербурге, в гимназии Святой Анны, где обучали детей «низших слоев дворянства», профессиональное — в России у Хискиаса Пендина и в Германии, куда семья ювелира переехала в 1860 году, у Фридмана из Франкфурта-на-Майне. Россию Фаберже все же не бросали — в их отсутствие магазином управлял надежный человек. В возрасте 18 лет Карл объездил всю Европу, посмотрев работы лучших ювелиров Франции, Германии и Англии и поучившись в Париже у известною мастера Шлосса...
В Петербург молодой ювелир вернулся в 1866 году — работать не «начальником», а рядовым мастером вместе со своим наставником Хискиасом Пендином и прочими работавшими у отца ювелирами — Августом Хольмстремом и Вильгельмом Раймером. В 1868 году управляющим фирмы стал финский мастер Эрик Колин.
В 1872-м 26-летний Карл Фаберже возглавил петербургскую мастерскую. Тогда же к нему присоединился и младший брат с неожиданным для французской фамилии именем «Агафон». Вы заметили, что никого с фамилией «Романов» в этой истории пока нет? Их и не было до самого 1882 года, когда Фаберже впервые выставили свои изделия на московской выставке «Русское художественное и промышленное искусство». Они получили золотую медаль за копию античного браслета IV века до н. э. В этом не было ничего особенно странного: мастерская уже несколько лет реставрировала ювелирные изделия в Эрмитаже, но император Александр III, не сумевший отличить копию от оригинала, был достаточно потрясен, чтобы приобрести украшение.
А в 1885-м он заказал ювелиру первое из множества пасхальных яиц. Оно предназначалось в подарок его супруге императрице Марии Федоровне и было довольно простым — золотое под белой, как скорлупа, эмалью, с маленьким «сюрпризом» — золотой курочкой с рубиновыми глазками — внутри. На этом «матрешечностъ» изделия не заканчивалась — в курочке скрывался рубин в форме яйца, красиво «замыкая» образ. Императрица была в таком восторге от подарка, что Фаберже получил заказ изготавливать по яйцу ежегодно — с полным творческим «картбланшем», имевшим всего два ограничения: I) все яйца должны были быть разными. 2) прятать внутри какой-то «сюрприз». В качестве приложения к такому заказу Карл Фаберже получил звание поставщика императорского двора и право изображения на своем клейме двуглавого орла. А еще через 5 лет он был назначен Оценщиком Кабинета Его Императорского Величества.
Не считая перерыва во время Русско-японской войны, традиция «пасхального заказа» сохранялась вплоть до Октябрьской революции. И конечно, «одним яйцом в год» дело не ограничивалось. После смерти в 1894 году императора Александра III мастера стали делать двойную работу — и для вдовствующей императрицы, и для супруги нового императора Николая II. И каждый раз они неукоснительно выполняли оба «дополнительных требования»: яйца были не просто разными, а удивительно разными — золотыми, серебряными, стеклянными, хрустальными, деревянными. Их украшала инкрустация драгоценными камнями, гравировка, традиционная перегородчатая эмаль или более редкое гильоширование — еще одна эмалевая техника, в которой мастера Дома Фаберже были особенно сильны.
«Сюрпризы» внутри тоже были весьма разнообразны: небольшие украшения, фигурки животных, крошечные модели, портреты-миниатюры... В «Коронационном» яйце пряталась карета — точная копия той, в которой Николай II и Александра Федоровна выезжали на коронационных торжествах в Москве. Ее выполнил из золота и эмали мастер Георг Штейн. Окошки были сделаны из горного хрусталя, дверцы открывались... Размер внешнего яйца при этом был 12.7 см.
В конце XIX века Фаберже увлеклись изготовлением «механических» яиц. Из выполненного в стиле модерн яйца «Ландыш» при запуске механизма появлялись и раскладывались веером миниатюрные портреты императора и двух его старших дочерей — Ольги и Татьяны.
Причем слово «сюрприз» здесь говорит не только о скрытости маленьких драгоценностей — они и в самом деле оставались для венценосных клиентов секретом до самого подношения подарка. На все вопросы императора по поводу сюжета новой вещицы мастер отвечал только: «Ваше величество будет довольно...»
Конечно же, Фаберже делали не только пасхальные яйца. Они создавали изумительные украшения. Именно из той мастерской вышло ожерелье, подаренное цесаревичем Николаем будущей жене, принцессе Алисе Гессен-Дармштадтской. А за второе — заказанное для нее же родителями Николая — Карл Фаберже получил самую крупную сумму за всю историю фирмы — 250 тыс. рублей. Кроме этого, сочетая с французской изысканностью немецкую практичность. Карл Фаберже сделал ставку на функциональные предметы — портсигары, лампы, часы, ручки для тростей и зонтов, рамки для фотографий, письменные приборы... Эти вещи далеко не всегда были выполнены из золота или серебра, но неизменно несли печать элегантности, характерную для стиля Фаберже.
А еще мастерская создавала множество прелестных безделушек для украшения дома — миниатюрные деревья, фигурки людей и животных в стиле нэцке (Фаберже сам коллекционировал восточные скульптурки, у него их было более пятисот) и изумительные «букеты», где неувядающие цветы, воссозданные с невероятной точностью из камня и металла, стояли в стаканах, наполненных хрустальной водой... В московском магазине Фаберже была устроена теплица, в которой выращивались самые разнообразные растения, служившие моделями для «каменных цветков». Порой у букетов был свой секрет — так, цветок анютины глазки мог прятать в каждом из лепестков по крошечному портрету.
При этом мастера больше обращали внимание не на фактическую стоимость материала, а на то, насколько точно он соответствует поставленной задаче, — именно поэтому золото, платина и бриллианты могут соседствовать у Фаберже с полудрагоценными камнями, сталью, костью и даже деревом. Именно Фаберже открыл русским ювелирам глаза на бесконечное разнообразие уральских самоцветов, используя в чрезвычайно изысканных и дорогих работах камни, пренебрежительно называвшиеся «поделочными», — нефрит, жадеит, ляпис, аметист, гелиотроп, топаз, горный хрусталь, халцедон, разнообразные яшмы, обсидиан, кварц, авантюрин, . И все это пользовалось неизменным спросом. В какой-то момент мастера просто перестали справляться с потоком заказов и Карл был вынужден привлекать ювелиров из других мастерских для выполнения работ по эскизам Фаберже.
В таком случае на готовом изделии ставились два клейма — фирмы Фаберже и мастера-исполнителя.
В конце XIX века в штате фирмы Фаберже было 500 человек, помимо головного предприятия в Санкт-Петербурге действовали пять филиалов: в Москве, Одессе, Киеве, Лондоне и Бангкоке. Кроме российских императоров постоянными клиентами Дома Фаберже были члены королевских семей со всего мира — британской, датской, австрийской... даже китайской. К 1914 году по миру было рассеяно примерно 100 000 изделий «от Фаберже».
Но и этот прочный «Дом, который построил Карл» не смог устоять под ветром революции — впрочем, как и Дом его основного заказчика. Последнее яйцо, выполненное мастерской в разгар Первой мировой войны, было суровым — его называют «Военное стальное». И оно действительно выполнено из полированной стали, с подставкой в виде четырех снарядов, укрепленных на постаменте из нефрита. «Сюрпризом» была миниатюра, изображающая императора Николая II с сыном Алексеем на позиции русских войск.
Мировая война, во время которой всем стало не до роскоши, нанесла Дому Фаберже урон, революция его разрушила. В 1918 году Карл Фаберже эмигрировал в Швейцарию, где и скончался через два года.
Его сыновья пытались восстановить дело в Париже и Женеве, но им это не удалось, и они продали бренд торговцу Сэмюэлу Рубину. Тот, понимая, что не сможет восстановить былую ювелирную славу, использовал роскошное название для продажи дорогой парфюмерии и туалетных принадлежностей. После имя еще несколько раз переходило из рук в руки, пока не было приобретено компанией Gemfields, специализирующейся на добыче, огранке и торговле драгоценными камнями. В 2011 году в Лондоне, Нью-Йорке, Женеве, Париже, Москве и Киеве вновь открылись ювелирные салоны Дома Фаберже.
Дом Фаберже на Большой морской, д. 24 привлекает внимание неординарной архитектурой в стиле модерн, треугольными остовами крыши и многогранной, если не сказать ювелирной, отделкой фасадов красным гранитом. У этого дома было много владельцев: богатые купцы и мастера колокольных дел, располагались здесь книжная лавка и церковный приход, небольшое ателье и даже мастерская художника. Но наибольшую известность он обрел, как дом Фаберже, где жил и творил знаменитый ювелир.
Карл Фаберже – наследник великого мастера Гюстава, родился и вырос в Санкт-Петербурге. Лишь ради учебы в Дрездене он покинул родину, а по возвращении купил дом на Большой морской. В те времена здание представляло собой типичный для архитектуры города классический дворец, а современный облик в стиле модерн ему предал нанятый Карлом архитектор К.К. Шмидт.
В многоэтажном особняке разместилась вся творческая цитадель семьи Фаберже:
Дом Фаберже на Большой морской подарил семье множество радостных моментов – творческое признание и популярность, рождение сыновей Евгения, Александра и Агафона. Счастье было разрушено революцией 1917 года, когда семья была вынуждена бежать из России. Лишь небольшую толику изделий сыновьям удалось прихватить с собой, все остальное было захвачено большевиками и национализировано.
Покинув родной дом, Карл Фаберже отправился в Ригу, затем в Германию, Швейцарию и Канны. Родные вспоминают, что он часто повторял: «Жизнь закончилась». В 1920 году мастер умер вдали от родины и был похоронен в Каннах.
Дом Фаберже в Санкт-Петербурге на Большой морской расположен в 5 минутах ходьбы от станции метро Адмиралтейская. Ныне в доме располагается ювелирный магазин, где можно приобрести украшения современных русских мастеров.
Весьма выразительный когда-то семиэтажный доходный дом, расположенный на углу Пречистенке и Лопухинского переулка, выстроен (первоначально о шести этажах) в 1910-1911 годах по проекту германского подданного по заказу владельца основателя Московского торгово-строительного акционерного общества Якова Андреевича Рекка.
Угол здания был акцентирован полукруглым эркером, над которым возвышалась башенка с часами, украшенная барельефом и скульптурами. Башенка подчеркивала доминирующее положение здания над окружающей двух – и трехэтажной застройкой. Оформление уличных фасадов выполнено с использованием мотивов неоклассики - лепнина иониками над оконными проемами, маскароны, гирлянды, скульптуры орлов.
Войти в дом можно было с Пречистенки в весьма презентабельный вестибюль и с переулка. По парадной лестнице посетитель поднимался в квартиры (по две на этаже), расположенные в центральной части с угловым эркером и в боковом крыле, черные лестницы вели во двор. Во втором подъезде со стороны переулка вестибюль имел сходное оформление. На каждом этаже этой части здания находилось только по одной квартире.
В квартирах парадные помещения - гостиные и жилые комнаты - располагались вдоль уличных фасадов. Кухни и комнаты для прислуги выходили во двор. По нынешним меркам дом был элитным – имелись лифты, канализация, водопровод, ванные. Так, в 1911 году можно было снять квартиру в этом доме за 1200 - 3000 рублей в год. Сам домовладелец, а им числился сам Яков Андреевич Рекк, жил в доме по переулку, управляющий - в двухэтажном каменном строении во дворе.
Дом знаменит своим жильцом. На верхнем этаже размещались квартиры 11 и 12, занимал их Александр Петрович Фаберже, родственник знаменитого ювелира. При фирме Фаберже он был юрисконсультом, во время революции спешно покинул Россию, оставив все свое имущество. Обе квартиры стали коммунальными, их заняла коммуна московских художников, в частности, группа «Бубновый валет». В одну вселился художник Б.А. Такке, в другую - художники Захаров, Серова, Архипова и режиссер, преподаватель ГИТИС А.А. Муат, знакомый Михаила Булгакова. Естественно, он бывал тут в гостях, видел мебель, оставленную Фаберже, да и имя бывшего владельца постоянно всплывало в беседах. Новые жильцы искренне считали, что в квартире могут быть оставлены тайники с драгоценностями (по некоторым легендам один из тайников с серебром все же был найден при перестройке дома в 1980-х годах).
С квартирой, да и с бывшим владельцем, обратившемся, правда, в Анну Францевну Фужере, можно встретиться в романе «Мастер и Маргарита». Известно, что в квартире Фаберже были люстра на цепи, свисавшая с высоты 7,5 м (на ней-то, похоже, и качался кот Бегемот), камин с чугунной решеткой, да и деревянные диванчики на лестничных площадках тоже списаны с этого дома. Еще раз дом появится в «Собачьем сердце». Хотя профессор Преображенский живет по сюжету фактически напротив, в доме 24, но описание Калабуховского дома взято все же с дома 13 – мраморные ступени в вестибюле, швейцар, ковровая дорожка, галошная стойка и дубовая вешалка. Да и сам профессор говорит: «Заметьте, здесь 12 квартир», а в доме 24 их всего восемь.
В 1983-1987 годах здание было надстроено седьмым техническим этажом по проекту, выполненному Ярославским филиалом Государственного института по проектированию заводов приборостроения и средств автоматизации Гипроприбор. Дом подвергся значительной реконструкции, угловая башня вошла в надстройку и фактически перестала существовать. А дом потерял существенную часть своего обаяния. В 2000-е годы дом был реконструирован.
